Жизнь. Демарш химиков
Второе происшествие иного характера. ГИПХ – Государственный институт прикладной химии – выступил с убийственной декларацией: пирометаллургическая переработка Кольского сырья выбрана Горным институтом заведомо неправильно и должна быть отвергнута: гидрометаллургическая переработка такого сырья высокоэффективна и ее нужно заложить в основу проекта.
Заседание в Доме ученых. Судьи – Кондриков, его приближенные и еще какие-то люди. Идею “новой” технологии докладывает представитель ГИПХ’а. Руду обжигают» выщелачивают, растворы подвергают кристаллизации – и все; видите как это просто, ни обогащения, ни шлаков. Профессор Г.Г.Уразов демонстрирует тройные диаграммы сульфидных систем из коих явствует, что сульфаты никеля, меди и железа должны кристаллизоваться раздельно.
Константин Федорович презрительно молчит – слишком нелепо для дискуссии. Николай Пудович сидит улыбаясь и молчит – зачем переть против рожна. Я не могу молчать – novlesse oblige – но пока тоже молчу, выжидаю удобный момент.
Один за другим лихо выступают гипховцы. Замечаю легкое брожение среди нейтральных. Кондриков непроницаем; пару раз с недоумением посмотрел в мою сторону.’ Кажевнииов дипломатично выжидает. Ни один из присутствующих не сказал ни слова в защиту “пиро.” Пора! Неровен час – прекратят прения.
“Разрешите узнать, какое содержание извлекаемого никеля в рудах?” – тогда речь шла о вкрапленниках Нюда и Сonru.
“А какое это имеет значение?” – вопросом на вопрос дерзко отзывается докладчик.’
Если вы этого не знаете, позвольте вам сообщить: в среднем не выше двух десятых процента. Значит для получения тонны никеля придется обжигать свыше полутысячи тонн руды. Выщелачивая даже при минимальном отношении жидкого в твердому – получите огромное количество растворов, правда Северного ледовитого океана вам хватит. А вот хватит ли топлива для обжига руды и выпаривания этих растворов – не знаю. Кстати выщелачивать придется кислотными растворами ведь сульфатизирующий обжиг не удастся. А что получите? Вопреки идеальным диаграммам, взаимно загрязненные купоросы. Вы изволили сказать “и все!” А кому такая продукция нужна! С риском вновь вызвать ваше неудовольствие позвольте все-таки спросить, что вы намерены с нею делать? О кобальте и платиноидах не спрашиваю – их то уж наверняка потеряете…
Таковы были контуры моего выступления. Финал: ГИПХ представил договор на пятьсот тысяч рублей; Кондриков подписал вычеркнув два нуля. Больше к этой схеме не возвращались. Поле боя, как видите, осталось за нами, а на подступах к 1937 году это было жизненно важна.