Трамвайная Катастрофа

Воспоминания Евгения Соломоновича Грейвер:

Все вагоны трамвайных поездов были оборудованы воздушным тормозом. В экстренных случаях можно было дополнительно пользоваться электрическим тормозом, действовавшим только на моторный вагон. У администрации возникло желание перевести поезда полностью на электрический тормоз для чего требовалось на прицепных вагонах установить специальные тормозные устройства. Решено было на пробу оборудовать один двувагонный состав и выпустить его на линию. Выполнить это было поручено мне, то я и сделал для того, чтобы получить достойные результаты испытания, управлять поездом было поручено одному из лучших вагоновожатых.

Однажды утром, кода я подошел к зданию, в котором работал, меня туда не пустили. Предложили мне сесть в машину в которую затем сел еще один инженер и какой-то гражданин в военной форме, но в штатском пальто. Командовал он. Куда и зачем едем мне не сказали. ПО дороге заехали еще за каким-то человеком, а затем повезли нас ни то к Варшавскому, ни то к Балтийскому вокзалу. Командовавший оставил нас в машине, а сам ушел куда-то. Вскоре он вернулся. Вместе с ним шел военный какой-то высокого звания. Подойдя к машине и увидев нас, спроси: «Это кто такие? Инженеры из Лентрамвая? Рассадить их в разные машины». Впоследствии оказалось, что это было транспортное ГПУ.

Повезли нас на Московский проспект в то место, где над ним сейчас проходит железнодорожный мост, недалеко от «Электросилы». В то время моста еще не было и железнодорожный путь пересекал трамвайные рельсы. Все вышли из машин и моим глазам представилась кошмарнейшая картина: трамвайный вагон лежал на крыше, колесами кверху, поперек железнодорожного пути так, что его средняя линия совпадала с серединой рельсового пути. НА него взгромоздился и раздавил товарный вагон. Погибли 28 человек, находившихся в салоне. Остались живы те, кто в это время находился на площадках. Это произошло через 15 минут после начала работы на Электросиле. Страшно подумать, что это могло произойти минут на 20 раньше, когда вагоны были наполнены до отказа.

Ко всему этому я увидел, что катастрофа произошла с моим опытным поездом. Можете представить мое состояние! Поезд из многих сот поездов, курсировавших по городу и именно с этим должна была случится такая катастрофа.

К моменту нашего приезда были привезены ранее арестованные вагоновожатый, кондуктор, составитель поезда, две женщины, управлявшие шлагбаумами.

В мою задачу входило определить как все это произошло. Я попросил вагоноважатых подробно рассказать мне об этом.

Трамвай шел по направлению к «Электросиле». Недалеко от шлагбаума, была трамвайная остановка. Был сильнейший туман. Такой туман, когда в двух шагах ничего не было видно. Мне лично довелось видеть такой туман, когда однажды я ехал на своей машине со скоростью пешехода и не видел ничего, кроме огней впереди идущей машины.

Когда трамвай тронулся с остановки и из-за малого расстояния до шлагбаума не успел развить скорость, подъехал к первому шлагбауму, который в это время был открыт, въехал на железнодорожные рельсы и вдруг увидел закрывающийся перед ним второй шлагбаум, вожатый резко затормозил и взглянув направо, увидел в самой непосредственной близости товарный поезд. Предпринять что либо было уже поздно. Картина была ясна. Все же для очистки совести я спросил вагоновожатого, как сработал тормоз. Он ответил, что тормоз сработал отлично. Значит произошло то, что могло бы произойти с любым другим трамвайным поездом, будь он на месте этого.

После осмотра нас повезли в помещение транспортного ГПУ, где велся допрос. Следователь допрашивал меня первым. Интересно, что следователем был небезызвестны Шейнин. Тогда он был только начинающим работником и командирован из Москвы для работы в Ленинграде. Шейнин стал следователем по важнейшим делам, а затем начальником отдела прокуратуры СССР. Его многие пожилые люди знают по литературной работе.

Допросив меня, когда я ему рассказал как по моему мнению все это произошло, он предложил мне пойти в соседнюю комнату и там изложить на бумаге все, что я ему сообщил на словах. Написав я вернулся к нему, но сразу он меня не отпустил, а просил посидеть вместе с ним и помочь ему разобраться, если помощь понадобится.

Чем же все это кончилось? Вагоновожатому дали 5 лет тюрьмы, составителю поезда и женщинам от шлагбаумов не помню сколько, главному инженеру службы подвижного состава и главному архитектору города – 10 лет.

Что им было инкриминировано я не знаю. Пробую себя поставить на место вагоновожатого и задаюсь вопросом, смог бы я сделать что либо для предотвращения этой трагедии? Но ничего сделать было нельзя. Погибают же люди в горах от неожиданных обвалов. Виновных в этом нет. Но времена были такие, когда виноватых обязательно нужно было найти во что бы то ни стало. При этом страдали ни в чем неповинные люди.